Вечер.
Холодно и звонко.
Днем растаяло —
теперь фарфор.

И чугунный сад, и ветки,
тонкие, как звон железа,
в яркую ледышку неба
молча вставили узор.

         II

Остёр и глянцев, как свирель,
под крыши катится апрель.
Там, как свеча, горит сосулька
и звонок капельный брем-брель!

Сосулька, ручки растопырив,
повисла книзу головой,
в ее груди стеклянный бой
отстукал трижды по четыре.

О, полдень! Царствуй и прости,
в тебя полжизни закатилось,
прими и окажи ей милость,
горячим снегом окрести!

Весна, всели надежду в нас,
верни нам детскую беспечность
и горизонта бесконечность
открой для сердца и для глаз!

А мы направимся к опушке,
там льдина бьется карасем,
и небо синей колотушкой
колотит тучный чернозем.
Какая взгляду панорама!
Какое новое житье!
И сердце, вставленное в раму,
уже стремится из нее.